Во времена новой экономической политики

Одним из любопытных явлений в Москве того времени была «черная биржа» или «американка». Она была неофициально признана властью, на ее существование смотрели сквозь пальцы. На «американке» преобладали частники. Они активно работали с ценностями, не допущенными к обращению в фондовых отделах бирж. Обменные валютные операции происходили в одном из помещений ГУМа. Пресса тогда писала: «Под черной биржей в 1923 году разумелись те места, где собирались для своих махинаций частные дельцы, узнавали друг от друга коммерческие новости, заключали соглашения и продавали какую угодно валюту, золото, платину, ценные меха, драгоценные камни и т.д. Самыми бойкими черными биржами были улица Ильинка и Эрмитаж. Там же происходила и скупка аннулированных ценных бумаг (акций, облигаций) дореволюционного времени. В результате акции и облигации, которые в 1919–1920 гг. встречались даже на базаре как обертка, ныне исчезли и оказались за границей».

Биржа, будучи организмом рыночной экономики, все эти годы с большим трудом пыталась подстроиться под плановое ведение хозяйства. Сначала вроде бы намеченные планы и регламенты выполнялись. Потом вдруг стали намечаться трещины в их структуре. Их тщательно «замазывали» и какое-то время это давало спокойно работать. Затем вновь неполадки в организме. Вновь «ремонт»: меняются предписания и правила…

В середине 20-х годов появилась новая теория советской биржи, согласно которой предполагалось постепенное отмирание торгово-посреднической ее функции и возрастание активного воздействия биржи на товарооборот путем установления обязательной для членов биржи цены.

К 1927 году официальными властями уже признавалось, что «в истории развития послереволюционной биржевой сети имели место элементы стихийности, случайности и даже ложно понятого национального самолюбия (создание бирж в некоторых национальных центрах)». Все это наводило на мысль, что биржевая система не выдержала испытания временем, не подходила новой экономической системе и возможно ее сокращение, а может, и ликвидация.

Действительно, в постановлении ЦИК СССР от 21 января 1927 года указывалось, что чрезмерное развитие биржевой сети в стране делает контроль за ее деятельностью со стороны государственных органов затруднительным. Вывод следовал сам собой — биржи должны быть уничтожены. Уже к марту 1927 г. в стране работало лишь 14 бирж в Москве, Петрограде, Харькове, Ростове-на-Дону, Киеве, Баку, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Новосибирске, Одессе, Саратове, Тифлисе, Ташкенте и Владивостоке. Это были крупнейшие биржи, на долю которых приходилось 74% общего объема торговли. К сентябрю 1929 года были закрыты все фондовые отделы за исключением Москвы и Владивостока. Февраль 1930-го стал этапным для советских бирж — их ликвидация завершилась. Колесо социалистической экономики закрутилось по плану. Биржевой институт отпал за ненадобностью.